 Расширение антироссийских санкций Канады может стать только первым шагом.
Вечером 29 июня канадское правительство расширило список санкций против России. В него попали как компании, так и частные лица. Так, канадские санкции впервые затронули нефтегазовых гигантов — «Газпром», «Газпром нефть», «Сургутнефтегаз» и «Транснефть». Также меры распространились на предприятия оборонной промышленности — ОПК «Оборонпром», ОАО «Высокоточные комплексы», ОАО «Тульский оружейный завод» и другие. Также был введен запрет на экспорт и импорт в Крым.
Объясняя это решение, канадский премьер Стивен Харпер заявил, что «до тех пор, пока оккупационные силы не будут выведены и до тех пор, пока территориальный суверенитет Украины не будет восстановлен, режим президента Путина должен испытывать постоянные последствия».
Российские политики осудили действия Канады. Вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин заявил, что таким действиями правительство Харпера практически уничтожило собственную авиапромышленность. А глава международного комитета Госдумы Алексей Пушков предложил выработать комплекс ответных мер против Оттавы.
Российские эксперты отмечают, что сами по себе канадские санкции не нанесут заметного удара по нашей экономике. Но политический сигнал, который послала Оттава, может быть весьма тревожным. Если в начале лета в российском политическом истеблишменте была жива надежда на то, что вскоре санкции начнут смягчать, то сейчас от нее не осталось и следа. Европейский Союз единогласно принял решение о продлении санкций еще на полгода, до января 2016.
Американские и европейские лидеры продолжают высказываться о необходимости усиления давления на Россию. Например, 22 июня министр обороны Германии Урсула фон дер Лайен заявила, что с Москвой лучше говорить с позиции силы (остается надеяться, что дата интервью была выбрана случайно).
И хотя в официальных заявлениях потенциальную отмену санкций связывают с полным выполнением всех пунктов Минского соглашения (ряд из которых зависит вовсе не от Москвы или народных республик, а от Киева), иногда западные лидеры «вспоминают» и о Крыме. Так, еще 17 марта 2015 года представитель Госдепа Дженнифер Псаки сказала, что РФ не стоит рассчитывать на отмену санкций, пока полуостров не вернется в состав Украины.
Согласно опросу «Левада-центра», по сравнению с маем 2014 в июне 2015 число граждан РФ, которые считают, что санкции направлены против широких слоев населения, выросло с 27 до 46%. В то же время, количество тех, кто считает, что санкции направлены на то, чтобы восстановить геополитическое равновесие, нарушенное присоединением Крыма к России, выросло на 3 пункта — с 18 до 21%.
Если действия Канады стали только «первым звоночком» новой волны усиления санкций, стоит задуматься о том, в каком направлении стоит ждать следующего удара и как он может сказаться на российской экономике. Равно как и о том, окажется ли российское общество достаточно сплоченным, чтобы эти последствия преодолеть?
— Главная проблема Канады в том, что там огромная украинская диаспора, — объясняет генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. — Для них вопрос санкций против России носит не внешний, а внутриполитический характер. Премьер-министр может хотеть все, что угодно, но если он скажет, что Россия хорошая, то он может забыть о следующих выборах.
Наши экономические отношения с Канадой никогда не были настолько развиты, чтобы их ухудшение на что-то повлияло. Этот шаг — сигнал другим странам, что союзники США по антироссийской коалиции поддерживают их. Они как бы говорят: что бы ни случилось с Грецией, Португалией, как бы жизнь не толкнула их в объятия России, общая позиция «цивилизованных» стран четкая и конкретная.
Канада сослужила Бараку Обаме хорошую службу. Если французы и немцы санкции поддерживают, но скрипят зубами, то Канада сама проявляет рвение. В антироссийской инициативе очень важно, чтобы кто-то проявил инициативу и показал, что он делает это не только из-под американской палки, но и сам считает, что этих «нехороших русских» надо останавливать.
— Против каких областей экономики могут быть направлены дальнейшие санкции?
— Американцы бы с радостью ударили по энергетическому сектору. Но Евросоюзу по этой отрасли сильно бить трудно, в виду очевидной зависимости от российских энергоносителей. Зато ЕС может очень чувствительно повлиять на наш финансовый сектор.
Российская банковская система — это тяжелый больной, который живет только потому, что мы жестко защищаем ее от внешнего проникновения. Наши банки не сильно справляются с международными финансовыми операциями. Если какой-нибудь Société Générale или любой значительный английский или немецкий банк ударит посильнее, он раздавит наши банки, как комаров. Европейская атака на наш банковский сектор может принести нам крупные проблемы.
— В каком случае Запад может прибегнуть к этим инструментам? И почему они до сих пор не начали этого делать?
— Во-первых, это технологически непросто. Они не могут взять и войти на нашу банковскую площадку. Зато могут обрубать процессы, связанные с рейтингами банков, с заимствованиями и вложениями на международной арене. Так что это для них интересно, но не так просто. Во-вторых, лучшая угроза — это угроза не осуществленная. Когда ты уже ударил, больше угрожать нечем. Кстати, если бы Запад не вводил, а только грозил санкциями, может, эффекта было бы больше. Не думаю, что власть изменила бы свой курс, но бизнес бы явно испугался больше.
— А ведь еще недавно некоторые наши политики надеялись на отмену санкций…
— У них были определенные основания, связанные с тем, что решение о продлении санкций Евросоюзом можно принять только единогласно. А такие политики, как греческий премьер-министр Ципрас, приезжали в Питер, рвали рубаху на груди и рассказывали, как они любят Россию. Если бы господин Ципрас реально проголосовал на заседании лидеров ЕС против санкций, они просто юридически не смогли бы их продлить. Но Ципрас тихонько промолчал и проголосовал «за», несмотря на свои громкие декларации.
То же самое можно сказать о Венгрии, отношения с которой у нас значительно улучшились. Расчет наших политиков был на раскол внутри Евросоюза, но он не оправдался. Раскол, очевидно, есть, но до вопроса санкций он не доходит. Просто кто-то голосует за них с радостью, а кто-то с грустью, но все равно голосует.
Если бы Цирпас или венгерский премьер Орбан не боялись, они бы наверняка уже давно проголосовали против. По ним, как и по ряду других стран, санкции и так ударили очень сильно, дальнейшее ужесточение вряд ли что-то принципиально ухудшит. Но они смогли бы проявить свою позицию, только если бы были уверены, что за это им ничего не будет.
— Судя по опросам «Левады», увеличилось количество тех, кто считает санкции направленными против широких слоев населения, но также и тех, кто считает их способом выровнять геополитическое равновесие. Почему?
— С первым показателям все понятно. Хотя наша экономика не развалилась и продолжает работать, несмотря на некоторые заявления, наша беда в том, что мы всегда решаем экономические проблемы за счет населения. Нельзя сказать, что это вина только нехорошего правительства или «экономических либералов», как их принято называть. У нас всегда, что при Иване Грозном, что сейчас, государство воспринимало население, как ресурс, который нужно выжимать. По недавним данным, у нас у 45% населения вообще нет сбережений. Естественно, эти люди удивлены, потому что еще недавно эти сбережения у них были. И, естественно, они воспринимают санкции, как нечто, направленное против них лично.
Что касается второй части, она вызывает вопросы. Если честно, я не замечаю усиления западнических настроений в обществе. Это уже вопрос к и тому, как и среди кого проводился опрос. Я не оспариваю эти данные, но многое зависит от того, как выбирали респондентов. Общаясь с людьми, я не вижу мнения, что санкции — это хорошо, потому что они восстанавливают равновесие. Особенно с учетом роста людей, которые считают, что санкции направлены против них.
Директор Института политических исследований, член Общественной палаты Сергей Марков считает, что пострадать от дальнейших санкций может российский финансовый сектор.
— Евросоюз может ввести новые санкции под давлением США или в случае изменившихся обстоятельств. Шансов на то, что они примут их под давлением Канады, нет. Напротив, сейчас в Евросоюзе давление идет в сторону некоторого ослабления санкций, потому что в Брюсселе понимают контрпродуктивность своей санкционной войны против России.
— И все же, какие дальнейшие санкции может ввести Запад?
— Их очень много, и почти все они лежат в финансовой сфере. Например, Запад может очень быстро начать выполнять решение Гаагского суда по «ЮКОСу» и арестовывать российские активы. Этот процесс уже начался, но к нему могут присоединиться и более крупные страны. Во-вторых, они могут начать аресты российских крупных бизнесменов, связанных с государством. В-третьих, могут значительно ужесточить отношения с российским бизнесом и сделать получение кредитов и торговых контрактов (за исключением нефтегазовых) на Западе невозможным в принципе. Для этого не обязательно вводить прямое эмбарго. Просто можно настолько ужесточить условия для финансовых организаций, что держать средства на банковских счетах для российских компаний станет опасно.
Думаю, в момент решающей атаки нас могут отключить от системы межбанковских переводом SWIFT, а если есть такая техническая возможность, то и от сети интернет. Можете себе представить, какой хаос это вызовет?
— При каких обстоятельствах они могут на это пойти?
— Думаю, эти атаки возможны в рамках общей стратегии. Цель атаки понятна — государственный переворот в России. Но когда будет произведен решающий удар — не очень понятно. Главное направление этого удара — Украина. И, как мы видели, в любой момент может произойти какая-то провокация на уровне малайзийского «Боинга». Представьте, например, взрыв на атомной электростанции, в котором обвинят «российских диверсантов». После этого по России ударят по полной программе.
Заместитель генерального директора Центра политической информации Алексей Панин полагает, что пока Запад не готов к серьезному ужесточению санкций.
— Канадские санкции никак по нам не ударят. Прямо скажем, канадские финансовые институты никогда не были для нас актуальными, как и сотрудничество в нефтегазовой сфере. Это больше политический акт, а не реальные меры. Но если в каких-то пунктах эти санкции более жесткие, чем у США, то Вашингтон, скорее всего, в ближайшее время предпримет успешную попытку их расширения. Но сделано это тоже будет символически — за счет добавления нескольких новых компаний или физических лиц.
Возможно, что решение Канады — это ответ на довольно жесткие действия России по продлению продуктового эмбарго до августа 2016 года и включения в этот список новых видов продукции — безлактозных товаров и сыров. Не исключено, что это определенная дипломатическая уловка, чтобы показать, что Вашингтон, в фарватере которого идет Оттава, находится на рубеже защиты интересов своих союзников в Европе.
— Можем ли мы предпринять какие-то ответные меры против Канады?
— Думаю, это в большей степени риторика. У Канады с Россией нет активного экономического взаимодействия. Нерешенных вопросов в контексте той же Арктики больше, чем точек соприкосновения. Нам тяжело друг друга обидеть, поэтому взаимные санкции едва ли будут эффективными.
Имеет смысл рассматривать Канаду в целом, как не очень благожелательно настроенное в отношении России государство. Но это и так не секрет, и ничего нового не произошло. Вряд ли российские законодатели будут делать конкретные предложения, как наказать Оттаву.
— В каком направлении могут быть ужесточены санкции?
— Сейчас свободных инструментов для того, чтобы наказать Россию, у Брюсселя и Вашингтона достаточно мало. Не потому, что их нет вообще, а потому, что любые новые механизмы вызовут очень серьезный ответ. Невозможно схватиться за меч, потому что от него осталось одно лезвие. Если можно так выразиться, это неоперабельное оружие.
Во многом поэтому, несмотря на эскалацию ситуации на Украине, Запад, особенно Европа, воздерживается от новых мер. Это будет серьезно бить по их собственными потребителям, производителям и предпринимателям. Такой политический суицид не нужен ни Европе, ни Россия.
|
